18 сентября 1990 года. Солженицын публикует манифест "Как нам обустроить Россию?"

[vitalidrobishev]

18 сентября 1990 года Александр Исаевич Солженицын предложил свою версию обустройства России. В прямом смысле. Его манифест «Как нам обустроить Россию?» разошелся многомиллионным тиражом и стал настоящей сенсацией.

Текст Солженицын писал в Вермонте, США, где жил затворником уже полтора десятилетия. Вернуться в СССР он не мог — уголовное дело на него никуда не делось, гражданства его лишили. Оттепель конца 80-х сделала старые тексты писателя вновь актуальными, их стали печатать и читать. Политика гласности и перестройка вдохнули в Александра Исаевича новые силы, и манифест удивил даже знакомых с его творчеством читателей.

Во-первых, это был первый публицистический текст — уже не писателя, но мыслителя Солженицына. Во-вторых, тираж его поражал — почти 30 миллионов!
Одно это коротило мозги обывателям — раньше с таким размахом печатали только карлов марксов и прочих лениных и пропагандистские речёвки, а теперь трибуну уступили человеку, считавшемуся в СССР преступником .
В-третьих, само содержание манифеста. Он вышел настолько критическим, что сегодня вряд ли кто-то осмелился бы напечатать сходный по накалу актуальный материал. Благодаря тиражу текст проник везде — если кто-то его не читал, то наверняка слышал от знакомых. Само название «Как нам обустроить Россию» превратилось в мем, и он существует до сих пор.

В статье автор констатировал гибель коммунизма и предполагал, как можно пройти сложный этап крушения советской государственности (и это за год до реального распада Союза). Начиналась она так:
Часы коммунизма — свое отбили. Но бетонная постройка его еще не рухнула. И как бы нам, вместо освобождения, не расплющиться под его развалинами.

Солженицын предлагал создать на месте СССР Славянский союз (сам он называл его Российским Союзом). Все кавказские, прибалтийские и среднеазиатские республики отделялись, так же, как и Молдавия. Казахстан мог остаться, но в случае отделения Солженицын предлагал нарезать ему земли на юге —там, где жили преимущественно этнические казахи.
Оставались только Россия, Украина и Белоруссия.

Экономику мыслитель почти не затрагивал, разумно отдав этот сложный вопрос профессионалам. Зато большое внимание уделил политической системе. Сильная исполнительная власть центра (по крайней мере, на первое время, чтобы не свалить страну в пучину хаоса) должна была, по мысли Солженицына, сочетаться с демократией малых пространств — через создание земств.

Земства он считал идеальным средством местного самоуправления. Особо оговаривалось, что избираться в них должны только отдельные кандидаты — никаких голосований по партийным спискам. Вместо прямых выборов в парламент, которые легко фальсифицировать, предлагалось составлять его из кандидатов от земств в виде Всеземского Собрания.

Выборы президента Солженицын видел всеобщим голосованием за кандидатов, выдвинутых Всеземским Собранием. Дума становилась совещательным органом, который комплектовался бы уважаемыми представителями различных профессий/сословий. Но этот вопрос не был продуман до конца. О том, что манифест лишь набросок, автор признается сам:
Моя задача была лишь — предложить некоторые отдельные соображения, не претендующие ни на какую окончательность, а только предпослать почву для обсуждений.

К слову, в газетах вопросительный знак из названия статьи исчез, и оно стало выглядеть не как попытка осмыслить будущие шаги, а как инструкция к прямым действиям.

Манифест возбужденно обсуждали на всех уровнях:

Горбачев так яростно возмутился моим предсказанием о неизбежности распада СССР, что даже выступил, на погляд всему миру, в Верховном Совете. Якобы прочел брошюру «внимательно, два раза и с карандашом» — но ударил, со всего маху, мимо: Солженицын «весь в прошлом», проявил себя тут монархистом (?? — вот уж ни звука, ни тени), — и поэтому брошюра нам целиком не подходит, со всеми ее мыслями. — В поддержку вождю выступили и два депутата-украинца, выразившие гнев «всего украинского народа» против моих братских инсинуаций, и один депутат-казах. В самом Казахстане бурней: в Алма-Ате демонстративно сжигали на площади «Комсомолку» с моей статьей. И публично — этим и завершилось все «обсуждение».

Ясно, что моя брошюра возмутила националистов-сепаратистов Украины и Казахстана. Националисты же русские и державные большевики — и слышать не хотели о предстоящем развале Империи.

Несмотря на критику высших чинов, писателю дали Государственную премию РСФСР — почти сразу после публикации манифеста. Солженицын был нужен и советской, и зарождающейся российской власти — но лишь как символ перемен. Следовать советам писателя никто даже и не думал.

Comments

[sandrina.livejournal.com]

Угу. Историческая дилемма — наглая уверенность или многостраничные размышления, которые все равно х-т эта самая наглая уверенность. Я не против глубоких (и прочие хвалебные словеса) раздумий и прожектов. Только когда они не начинают мешать объективному восприятию реалий, чем и пользуются, как правило, самые наглые и самоуверенные. История не терпит сослагательного наклонения, но нас, на мой взгляд, снова пытаются втащить в облачную реальность эйфории (на этот раз не перемен, а стабильности), которая отвлекла слишком много умов от решения реальных вопросов.

Возможно, я несколько пессимистична, а потому слишком критична к Солженицыну и его роли во всей этой перестроечной истории.

[zejmianskij.livejournal.com]

Вы смотрите на те события через призму настоящего. Это "мешает (Вашему) объективному восприятию реалий (того времени)".
Прожекты Гайдара и Чубайса (рынок все решит и запад нам поможет) вполне объективно соответствовали требованиям людей страны того времени. И что?
Не могу судить о работе литератора-Солженицина, поскольку должен прочесть и проанализировать все сам. Напевы за Карузо через любого другого Рабиновича всерьез не воспринимаю. Посему, без обид...

[sandrina.livejournal.com]

Не. Я рассматриваю те события как человек, их переживший. Если что-то и меняется со временем — это нормальный процесс. Однако обобщения возможны, в основном, только пост-фактум, а не на гребне волны. Это, кстати, и к вопросу о реформах, которые соответствовали, простите, не требованиям людей, а их (Чубайса с Гайдаром) видению ситуации. Это, правда, не отменяет того факта, что многие плыли "по волне", но как раз это — следствие эйфории самой идеи "перемен", о практическом воплощении которых "на гребне" задумывались только те, кто продолжал мыслить как бы трезво. В свою пользу, которая частично совпадала, а частично подменяла пользу для страны.

Да не вопрос. Я только "за". У каждого свое восприятие, в конце концов. И выводы. Иногда совпадают, иногда нет. Ваше право. Об обидах и речи нет. Размеретесь — споете свою арию Ленского. Надеюсь, у Вас достаточно свежи еще в памяти воспоминания о 80-90-х.

[zejmianskij.livejournal.com]

Задним числом все умные, а вот Исаич высказал тогда (исходя из кратких тезисов автора) вполне здравую мысль. Именно такое деление на своих и чужих я себе и представляю тогда (сегодня другие реалии!) единственно верным. Процесс формирования Русских (всех национальностей) благополучно закончился бы, а колонии (простите, реалии) отвалились и не мешали строить новую систему западного образца. Строить на общих взглядах на историю и будущее страны (без всяких национальных особенностей).
Другой вопрос, что ни власть, ни народ к этому были не готовы. Конечно, нам чудовищно не повезло с гарантом, личность в истории (в переломные моменты) имеет ключевое значение).
Перелом видел в Прибалтике и Москве, и понимал сразу (как десятки миллионов русскоязычных в разных республиках) чем грозит приход местных моджахедов к власти. Но винить слабоумных наивно, все решалось в Москве.
Такая вот ария неленского...