![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vitalidrobishev
На одной из пресс-конференций, посвящённой проблеме миграции, удивила мысль, высказанная политологом Михаилом Ремизовым: «У России должно быть сильное русское ядро, и только в этом случае будет создаваться необходимая культурно-цивилизационная гравитация для сохранения единства страны». Русское ядро должно быть… Выходит, пока его нет. Почему? На этот и другие вопросы отвечает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов.
Предлагаю вам отрывок его интервью:
– Михаил Витальевич, что в России мешает русскому человеку быть русским?
– Существует ложно понятый стандарт российской политкорректности, в соответствии с которым многим людям кажется, что их самоидентификация как русских в каком-то смысле ущемляет представителей других народов.
Можно дискутировать, насколько оправданно позиционировать Россию как государство русских. Здесь есть почва для конфликта притязаний. Но проблема в том, что самоцензура затрагивает не только сферу притязаний на государство, но и самоидентификацию. Право на идентичность равнозначно для народа праву на жизнь. Именно это право оказывается под угрозой, когда воспроизводство идентичности блокируется или затрудняется.
Русская идентичность вытесняется из массовой культуры, гражданского общества, системы образования под тем предлогом, что наша страна многонациональна. Но этот аргумент абсолютно неуместен. Ссылка на других не должна мешать нам быть собой.
– Сколько себя помню, мы всегда гордились, что мы – русские. Откуда вдруг такие рефлексии?
– К сожалению, сегодняшнее состояние русской идентичности выглядит довольно болезненным. Причины могут быть разными – от навязанных комплексов вины до ощущения слабости сообщества. В нашем случае скорее последнее. Симптоматично, что люди с активной потребностью в идентичности бегут в субкультуры или другие традиции. Есть экзотические случаи типа «русских мусульман» или «родноверов». Но, пожалуй, самым ярким симптомом болезненности нашего состояния является феномен «русского украинства». Я имею в виду «заукраинские» симпатии в среде интеллигенции и креативного класса. В основе этих симпатий – не любовь к украинскому государству, а ненависть или презрение к себе. К собственному прошлому, к собственным корням, к собственной исторической традиции.
Есть и другие версии отказа от русской идентичности. Например, региональные. Это когда люди говорят: мы не русские, мы казаки. Вырезать историю казачества из истории русского народа – это значит лишить историю русского народа львиной доли её энергетики и её содержания. Помимо казачества, есть, например, и активисты поморской идеи, которые позиционируют поморскую идентичность как отличную от русской.
В рамках российской национальной политики, которая берёт начало в советской национальной политике, статус отдельного народа, а не большинства, даёт большие возможности этническим активистам для отстаивания собственных интересов перед лицом Федерального центра. Если мы отдельный народ, то Федеральный центр должен говорить с нами по-другому. Он должен нам больше денег, уважения, престижа и так далее…
– Русским в России быть невыгодно?
– Выходит так. Стимулы к этническому обособлению создают угрозу целостности страны. Под воздействием этих факторов от русского народа откололась украинская и белорусская часть. Такой масштабнейший прецедент дерусификации десятков миллионов людей должен стать предостережением. Если возможно западнорусских отделить от русских, почему это не могут сделать северорусские, южнорусские, восточно-русские? Это может произойти, если мы принципиально не изменим модель национальной политики страны, не укрепим ядро русского самосознания.
У России должно быть сильное русское ядро, и только в этом случае будет создаваться необходимая культурно-цивилизационная гравитация для сохранения единства страны. Мы должны найти такую формулу интеграции, которая не будет требовать от русских, чтобы они перестали быть собой и растворились в какой-то наднациональной сущности.
– Как это сделать, Михаил Витальевич?
– На данном этапе методами гуманитарной культурной политики. Надо стремиться сделать русскую идентичность более привлекательной, более насыщенной, более объёмной, более интересной. Если угодно, нужно «продюсировать» русскую идентичность. Лучшее, на что мы можем рассчитывать в отношении государства к данному вопросу, – это нейтралитет. Если оно будет нейтральным – уже хорошо. Активную роль должны взять на себя гражданское общество и национальная интеллигенция.
Если Россия – многонациональная страна, то давайте признаем, что одна из этих наций – русские. И русские имеют право на самоидентификацию, на то, чтобы думать, говорить, заботиться о собственных интересах как исторического сообщества. Это уже будет большим шагом вперёд, не оспаривающим официальный канон многонациональности России, но использующим его.
Чтобы реализовывалось право на идентичность, необходимо раскрыть эту идентичность в тех самых публичных сферах, включая массовую культуру, школу, армию, организации гражданского общества.
– Мигранты ещё сильнее разжижают это ядро русскости?
– Скорее они его катализируют. Ощущение инаковости, известной угрозы активирует самоидентификацию. Но, безусловно, инокультурная этническая миграция, особенно на фоне депопуляции, – один из долгосрочных вызовов жизнеспособности общества.
В 2014 году, по опросам ВЦИОМ (это было на пике событий на Украине), люди среди угрозы номер один назвали «заселение России людьми других национальностей». Культурная, социально-бытовая среда становится менее комфортной. И эти ощущения связаны не с высокими представлениями об идентичности, а с банальными проявлениями повседневности.
– Пренебрежительно-раздражительное «понаехали тут…»?
– Да. Но на самом деле это «понаехали тут…» можно разложить на ряд бесспорных аргументов, связанных с реальными вызовами жизненному укладу. Ухудшение эпидемической обстановки, в том числе и по тяжёлым заболеваниям – гепатит и туберкулёз. Снижение общего образовательного уровня из-за того, что в школьных классах часть учеников плохо говорит по-русски. Перегрузка медицинской инфраструктуры (больниц, поликлиник, скорой медицинской помощи), изменение качества медперсонала, который начинает рекрутироваться из людей, качество дипломов которых не до конца понятно. Состояние рынка труда… На фоне массовой бедности в регионах и пенсионной реформы разговоры о том, что местные не готовы работать дворниками, продавцами или таксистами – по большей части искажают картину.
То есть речь идёт о вполне понятных, ощущаемых обывателем параметрах ухудшения качества жизненной среды. Обвинять обывателя в том, что он реагирует на это негативно, довольно странно. Вместо того чтобы менять структуру миграционных процессов и делать их более управляемыми и более выгодными для принимающей стороны, тратим большие усилия на попытки устранить их негативное восприятие обществом.
– Михаил Витальевич, президент страны утвердил Концепцию государственной миграционной политики на 2019–2025 гг. Задача этого документа – сформировать более комфортные условия для переселения в Россию соотечественников из-за рубежа, снизить, а то и устранить вовсе бюрократические барьеры. Плюсы и минусы этой Концепции?
– Если говорить об общей идеологии концепции, то есть вещи, которые отличают её от предыдущей в выгодную сторону. Всё-таки это мягкий отказ от модели замещающей иммиграции. В предыдущей прямо декларировалось, что у нас депопуляция и мы должны её компенсировать притоком людей извне. В новой концепции говорится о том, что основа демографической стратегии России – естественный прирост, а миграция – лишь вспомогательный элемент для решения ряда экономических и демографических проблем. Это разумный подход. Есть правильная декларация, что миграционная политика должна исходить из приоритета интересов нынешних граждан страны. Есть положительные частные вещи, связанные с развитием организованного рекрутинга рабочей силы. Безусловный плюс – стремление облегчить правила игры для соотечественников.
Чего остро не хватает? Селективности миграционной политики. Концепция декларирует политику открытых дверей, и эта открытость недостаточно избирательна.
Есть два сегмента – временная трудовая миграция и натурализация, приобретение гражданства. Ни в том, ни в другом случае в концепции не декларируются какие-либо критерии, по которым государство должно производить селекцию миграционного потока.
Цитирую одно из положений новой Концепции. «Миграционная политика должна быть направлена на создание благоприятного режима для добровольного переселения в Россию лиц, в том числе покинувших её, которые способны органично включиться в систему позитивных социальных связей и стать полноправными членами российского общества».
Формулировка ни о чём. Она не позволяет отделить желательные категории новых граждан от нежелательных. Миграционная политика должна быть основана на чётком разделении контингента по степени желательности для принимающей стороны. Особенно если мы говорим о натурализации. Натурализация – это брак без права развода.
То же отсутствие критериев отбора и в сфере временной трудовой миграции. То есть концепция принципиально не избирательна на уровне своих методологических основ. Высока вероятность, что она и на практике будет такой же.
– Это можно объяснить какой-то идеологической зашоренностью авторов концепции?
– Существует широкая система лоббизма миграционной открытости на международном уровне, кроме того, играют роль политические соображения, касающиеся отношений с государствами Средней Азии, которые являются основными донорами миграционного потока. Расплачиваемся за сохранение режима союзничества в военной области, например. Хотя, на мой взгляд, государства Средней Азии заинтересованы в союзничестве в военной области с Россией никак не меньше, чем Россия – с ними. Они живут в ситуации серьёзных рисков со стороны Афганистана и Пакистана. Со стороны международного терроризма. И нельзя сказать, что они делают нам одолжение, соглашаясь на военное сотрудничество. Это обоюдный интерес.
Казахстан, например, проводит намного более избирательную миграционную политику. Несмотря на то что у них тоже действует безвизовый режим с соседями, их требования к трудовой миграции из Таджикистана и Узбекистана более жёсткие.
– И мы могли бы применять опыт Казахстана…
– Почему нет? Кстати, он был бы актуален и в сфере репатриации оралманов (этнических казахов), которой Казахстан активно содействовал. Россия не проводила аналогичной политики в отношении русских за рубежом. Просто не ставилось такой задачи. В документах стратегического планирования миграционная политика вообще не рассматривается с точки зрения сохранения этнокультурного профиля страны и этнокультурного равновесия. Хотя это один из ключевых факторов устойчивости государства.
– Михаил Витальевич, представим, что с первого сентября мы ввели визы. Что изменится?
– Визовый режим – не самоцель и не панацея. Это только один из инструментов контроля над миграцией. Некоторые говорят, что он заведомо не будет работать. Я так не думаю. Скажем, визовый режим с Грузией после войны 2008 года работал вполне эффективно.
В случае со Средней Азией необходимо элементарное установление контроля над трудовой миграцией. Для этого нужен комплекс мер. Например, во многих государствах для въезда с целью трудоустройства требуется приглашение работодателя. Это предполагает определённую ответственность работодателя за тех, кто был приглашён. Дальше, если мы хотим, чтобы хоть какие-то правила действовали, необходимы действенные меры пресечения. Кстати, одним из преимуществ визового механизма могла бы стать возможность требовать обеспечительный депозит на случай выдворения. В целом, если государство поставит задачу контроля над миграционными процессами, оно с ней вполне способно справиться. Особенно учитывая современные технологии сбора и обработки информации. Было бы желание…
Источник
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2019-06-23 10:45 am (UTC)LiveJournal categorization system detected that your entry belongs to the category: Общество.
If you think that this choice was wrong please reply this comment. Your feedback will help us improve system.
Frank,
LJ Team
no subject
Date: 2019-06-23 12:30 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 12:32 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 02:26 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 11:00 am (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 12:41 pm (UTC).Это надо Ленина и его компанию благодарить за такие границы, они и Оренбург хотели передать в Казахстан,но что то там не срослось...
no subject
Date: 2019-06-23 12:43 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 01:47 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 02:36 pm (UTC)Институт национальной стратегии это несерьезное учреждение на власть оно имеет маленькое влияние. А сам Михаил Ремизов был редактором отдела политики «Русского журнала» и главным редактором Агентства политических новостей. Один из авторов журнала «Вопросы национализма»
no subject
Date: 2019-06-23 02:42 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 03:22 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 03:56 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 03:56 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 05:33 pm (UTC)Алжирцев, тунисцев, марокканцев и прочих сомалийцев и камерунцев должна нервировать самоидентификация французов.
И вообще все эти негры больше французы, чем этнические французы, поскольку своим существованием Франция обязана им.
Какие еще французы? Франция многонациональное государство!
no subject
Date: 2019-06-23 06:02 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 06:05 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 06:11 pm (UTC)no subject
Date: 2019-06-23 06:19 pm (UTC)