![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vitalidrobishevВокруг темы гражданского оружия в Российской Империи и СССР бытует множество мифов. Встречаются утверждения, что до 1917 года чуть ли не каждый гимназист таскал в портфеле маленький браунинг, зато в СССР разоружали поголовно всех. Что же происходило на самом деле?
Определенные ограничения на приобретение огнестрельного оружия в Российской империи, конечно же, существовали. При этом в России не существовало какого-то единого закона “Об оружии”. Вопросы оборота огнестрела регламентировались указами, высочайшими постановлениями, уложениями и т.д. При этом значительная часть полномочий могла делегироваться местным властям.
До конца 19-го века ограничения касались не столько самой возможности владеть оружием, сколько правил его использования – где и кому дозволено носить, где и как стрелять. Ведь еще в 17-м столетии тотальное вооружение горожан считалось залогом безопасности государства. “И ружье всякое они сами и люди их крестьяне держали, чтоб в татарский приход никаков человек без ружья не был” – это выдержка из указа 1652 года. Даже при Петре I, когда государство стремилось максимально взять под контроль оружейную отрасль, речи о принудительном повсеместном разоружении подданных не шло.
В 18-м веке, с одной стороны, оборота огнестрела был либерализован, когда мушкеты с казенных складов продавались частным мастерским для переделки их в охотничье оружие. С другой стороны, изданный в 1782 году “Указ благочиния” запрещал “всем и каждому носить оружие, кому указание того не позволяет или предписывает”. Но только носить, о приобретении и владении ни слова. Конечно, любой крепостной крестьянин не мог запросто купить ружье или пистоль, хотя бы потому, что имущественные права крепостных определялись волей барина. Плюс дороговизна огнестрельного оружия накладывала серьезные ограничения. Иначе в случае бунта мужики хватались бы не за топоры и вилы, а за мушкеты.
К середине 19-го века продажа оружия регламентировалась статьей 114 “Свода законов Российской империи”. Звучала она так: “Запрещено всем и каждому носить оружие, кроме тех, кому закон то дозволяет или предписывает”. Опять – только ношение. К тому же, “дозволялось и предписывалось” очень многим, например, тем, у кого оружие входило в состав обмундирования, кому требовалось для самообороны, охоты и спорта или было обязательно в силу обычая.
В начале 20-го века регламенты ужесточились. В 1900 году Николай II утвердил мнение Госсовета “О запрещении изготовления и привоза из-за границы огнестрельного оружия образцов, употребляемых в войсках”. Но популярные винчестеры, маузеры, парабеллумы и браунинги на вооружении армии не состояли, поэтому запрет на них не распространялся.
Главный документ, регламентирующий оборот гражданского оружия в Российской империи 20-го века, – это высочайшее постановление 1903 года, запрещавшее продажу и хранение “нарезных скорострельных ружей и патронов к ним без особого на то свидетельства губернатора”. Генерал-губернатор или градоначальник были ключевыми фигурами в оружейном вопросе. Они определяли детали оборота огнестрела в конкретных городах и губерниях. К ним граждане обращались за разрешениями на покупку, они же вводили дополнительные ограничения в случае чрезвычайных обстоятельств. Регламенты могли быть абсолютно либеральными или, наоборот, жесткими.
Правда, даже самые строгие запреты не касались гладкоствольных охотничьих ружей или маломощных, так называемых дамских пистолетов, употребляемых для самообороны.
Достаточно посмотреть на дореволюционные рекламные проспекты, призывающие обывателей вооружаться, чтобы понять, что обладание пистолетом или винтовкой не было для русских чем-то экстраординарным. Оружие могло продаваться вместе с товарами для спорта и активного отдыха, отправляться заказчику почтой. “Парабеллум” в начале 20-го века позиционировался как “самый усовершенствованный образец военно-охотничьего пистолета” и стоил примерно 40 рублей. “Новейший автоматический пистолет-карабин работы Маузера”, который “на 200 шагов убивает лошадь”, тоже продвигался как оружие путешественников и охотников. Модель “Люкс” шла за 65 рублей, патроны – 100 штук за 8,5 рубля. И, разумеется, браунинг, культовый “самозарядчик, действующий отдачею”. Реклама браунингов того времени напоминает нынешние слоганы по продвижению гаджетов. “Красота общего вида небывалая”, “упрощенность конструкции и беспримерное удобство ношения его в кармане”.
В начале 20-го века этот пистолет был чем-то вроде модного смартфона. Его носили офицеры и штатские, дамы и даже студенты. Люди попроще – разъездные врачи, почтальоны – носили при себе револьверы. Небольшие маломощные образцы, типа “велодог”, выпускались специально для любителей велосипедных прогулок – отбиваться от бродячих собак. Простой народ – ямщики, трактирщики – часто держали для защиты именно ружья, покупка которых не регламентировалась.
После переворота 1917 года большевицкая “народная” власть постаралась как можно скорее этот самый народ разоружить. Первый же пункт декрета Совета народных комиссаров “О сдаче оружия” от 10 декабря 1918 года гласил: “Обязать все население и все учреждения гражданского ведомства сдать находящиеся у них все исправные и неисправные винтовки, пулеметы и револьверы всех систем, патроны к ним и шашки всякого образца”. Укрывательство оружия или противодействие его сдаче каралось сроком до 10 лет.
Только с декабря 1918 года по март 1919-го у населения было изъято 145 тыс винтовок, 8,6 тыс револьверов и пистолетов, около 300 пулеметов и даже сотня артиллерийских орудий. Исключение делалось лишь для членов ВКП(б) – военным комиссариатам предписывалось не отбирать у членов партии имеющиеся у них на руках винтовки и револьверы. Но так, чтобы у каждого большевика было не более одного ствола.
Охотничье оружие, впрочем, пока разрешали. Декрет “Об охоте” 1920 года передавал полномочия на регистрацию ружей и патронов в ведение НКВД. Это правило закреплялось и первым Уголовным кодексом РСФСР 1922 года. Он же устанавливал уголовную ответственность за хранение оружия без надлежащего разрешения – срок до двух лет. Дальше гайки закручивались: в 30-х годах срок за незаконное изготовление, хранение, покупку и сбыт огнестрела увеличился с двух до пяти лет. С началом советско-германской войны гражданам предписывалось сдать все имеющееся в наличии оружие в органы милиции или местные Советы. Трофейное оружие на освобожденных территориях также надлежало сдавать органам в 24 часа.
Некоторое послабление в оружейном вопросе появилось в августе 1953-го. Постановление Совета министров СССР “Об улучшении снабжения охотников ружьями, боеприпасами и охотничьими принадлежностями” разрешало покупку охотничьих ружей без каких-либо специальных документов. Но продлилась эта вольница недолго, уже к 1960-му году оружие стало продаваться только по предъявлении охотничьего билета. С тех пор и по сей день отношение советского, а далее россиянского государства к гражданскому оружию остается настроженно-враждебным.
Чуждая русским власть ни при каких условиях не собирается делиться с ними своей монополией на эффективное насилие.
Источник
Определенные ограничения на приобретение огнестрельного оружия в Российской империи, конечно же, существовали. При этом в России не существовало какого-то единого закона “Об оружии”. Вопросы оборота огнестрела регламентировались указами, высочайшими постановлениями, уложениями и т.д. При этом значительная часть полномочий могла делегироваться местным властям.
До конца 19-го века ограничения касались не столько самой возможности владеть оружием, сколько правил его использования – где и кому дозволено носить, где и как стрелять. Ведь еще в 17-м столетии тотальное вооружение горожан считалось залогом безопасности государства. “И ружье всякое они сами и люди их крестьяне держали, чтоб в татарский приход никаков человек без ружья не был” – это выдержка из указа 1652 года. Даже при Петре I, когда государство стремилось максимально взять под контроль оружейную отрасль, речи о принудительном повсеместном разоружении подданных не шло.
В 18-м веке, с одной стороны, оборота огнестрела был либерализован, когда мушкеты с казенных складов продавались частным мастерским для переделки их в охотничье оружие. С другой стороны, изданный в 1782 году “Указ благочиния” запрещал “всем и каждому носить оружие, кому указание того не позволяет или предписывает”. Но только носить, о приобретении и владении ни слова. Конечно, любой крепостной крестьянин не мог запросто купить ружье или пистоль, хотя бы потому, что имущественные права крепостных определялись волей барина. Плюс дороговизна огнестрельного оружия накладывала серьезные ограничения. Иначе в случае бунта мужики хватались бы не за топоры и вилы, а за мушкеты.
К середине 19-го века продажа оружия регламентировалась статьей 114 “Свода законов Российской империи”. Звучала она так: “Запрещено всем и каждому носить оружие, кроме тех, кому закон то дозволяет или предписывает”. Опять – только ношение. К тому же, “дозволялось и предписывалось” очень многим, например, тем, у кого оружие входило в состав обмундирования, кому требовалось для самообороны, охоты и спорта или было обязательно в силу обычая.
В начале 20-го века регламенты ужесточились. В 1900 году Николай II утвердил мнение Госсовета “О запрещении изготовления и привоза из-за границы огнестрельного оружия образцов, употребляемых в войсках”. Но популярные винчестеры, маузеры, парабеллумы и браунинги на вооружении армии не состояли, поэтому запрет на них не распространялся.
Главный документ, регламентирующий оборот гражданского оружия в Российской империи 20-го века, – это высочайшее постановление 1903 года, запрещавшее продажу и хранение “нарезных скорострельных ружей и патронов к ним без особого на то свидетельства губернатора”. Генерал-губернатор или градоначальник были ключевыми фигурами в оружейном вопросе. Они определяли детали оборота огнестрела в конкретных городах и губерниях. К ним граждане обращались за разрешениями на покупку, они же вводили дополнительные ограничения в случае чрезвычайных обстоятельств. Регламенты могли быть абсолютно либеральными или, наоборот, жесткими.
Правда, даже самые строгие запреты не касались гладкоствольных охотничьих ружей или маломощных, так называемых дамских пистолетов, употребляемых для самообороны.
Достаточно посмотреть на дореволюционные рекламные проспекты, призывающие обывателей вооружаться, чтобы понять, что обладание пистолетом или винтовкой не было для русских чем-то экстраординарным. Оружие могло продаваться вместе с товарами для спорта и активного отдыха, отправляться заказчику почтой. “Парабеллум” в начале 20-го века позиционировался как “самый усовершенствованный образец военно-охотничьего пистолета” и стоил примерно 40 рублей. “Новейший автоматический пистолет-карабин работы Маузера”, который “на 200 шагов убивает лошадь”, тоже продвигался как оружие путешественников и охотников. Модель “Люкс” шла за 65 рублей, патроны – 100 штук за 8,5 рубля. И, разумеется, браунинг, культовый “самозарядчик, действующий отдачею”. Реклама браунингов того времени напоминает нынешние слоганы по продвижению гаджетов. “Красота общего вида небывалая”, “упрощенность конструкции и беспримерное удобство ношения его в кармане”.
В начале 20-го века этот пистолет был чем-то вроде модного смартфона. Его носили офицеры и штатские, дамы и даже студенты. Люди попроще – разъездные врачи, почтальоны – носили при себе револьверы. Небольшие маломощные образцы, типа “велодог”, выпускались специально для любителей велосипедных прогулок – отбиваться от бродячих собак. Простой народ – ямщики, трактирщики – часто держали для защиты именно ружья, покупка которых не регламентировалась.
После переворота 1917 года большевицкая “народная” власть постаралась как можно скорее этот самый народ разоружить. Первый же пункт декрета Совета народных комиссаров “О сдаче оружия” от 10 декабря 1918 года гласил: “Обязать все население и все учреждения гражданского ведомства сдать находящиеся у них все исправные и неисправные винтовки, пулеметы и револьверы всех систем, патроны к ним и шашки всякого образца”. Укрывательство оружия или противодействие его сдаче каралось сроком до 10 лет.
Только с декабря 1918 года по март 1919-го у населения было изъято 145 тыс винтовок, 8,6 тыс револьверов и пистолетов, около 300 пулеметов и даже сотня артиллерийских орудий. Исключение делалось лишь для членов ВКП(б) – военным комиссариатам предписывалось не отбирать у членов партии имеющиеся у них на руках винтовки и револьверы. Но так, чтобы у каждого большевика было не более одного ствола.
Охотничье оружие, впрочем, пока разрешали. Декрет “Об охоте” 1920 года передавал полномочия на регистрацию ружей и патронов в ведение НКВД. Это правило закреплялось и первым Уголовным кодексом РСФСР 1922 года. Он же устанавливал уголовную ответственность за хранение оружия без надлежащего разрешения – срок до двух лет. Дальше гайки закручивались: в 30-х годах срок за незаконное изготовление, хранение, покупку и сбыт огнестрела увеличился с двух до пяти лет. С началом советско-германской войны гражданам предписывалось сдать все имеющееся в наличии оружие в органы милиции или местные Советы. Трофейное оружие на освобожденных территориях также надлежало сдавать органам в 24 часа.
Некоторое послабление в оружейном вопросе появилось в августе 1953-го. Постановление Совета министров СССР “Об улучшении снабжения охотников ружьями, боеприпасами и охотничьими принадлежностями” разрешало покупку охотничьих ружей без каких-либо специальных документов. Но продлилась эта вольница недолго, уже к 1960-му году оружие стало продаваться только по предъявлении охотничьего билета. С тех пор и по сей день отношение советского, а далее россиянского государства к гражданскому оружию остается настроженно-враждебным.
Чуждая русским власть ни при каких условиях не собирается делиться с ними своей монополией на эффективное насилие.
Источник
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2019-06-06 04:36 pm (UTC)