Неверный ленинец

[vitalidrobishev]

Шестьдесят лет назад, в ночь с 31 октября на 1 ноября, из большевицкого зиккурата на Красной площади вынесли мумию “Сталина” Джугашвили, где она хранилась в компании с мумией “Ленина” Ульянова, и перезахоронили у кремлевской стены. Это был, можно сказать, решающий удар Хрущева в борьбе со своим предшественником.

5 лет после 20-го съезда прошли в постоянной тайной борьбе сталинистов и противников "вождя народов" в большевицких верхах. Здесь надо понимать, что в те годы о докладе Хрущева на 20-м съезде население СССР знало немногое, его полный текст его был опубликован лишь во времена перестройки в 1990 году.
И потому граждане жили в некой раздвоенной реальности. С одной стороны, все знали, что “партия разоблачила и осудила культ личности Сталина”, с другой - люди жили в городах его имени, работали на заводах, фабриках, колхозах его имени, ходили по улицам и площадям его имени, мимо его портретов, памятников и бюстов.
22-й съезд покончил с этой двойственностью. Города, улицы, площади и предприятия переименовали, памятники - снесли. Впервые была произнесена фраза “чудовищные преступления против партии и народа”.
Хотя, конечно, последние слова неточно отражают суть. Ведь тогда и впоследствии основное внимание было привлечено к арестам и расстрелам партийно-советских и военных кадров, к громким именам.
И простой народ тоже ужасался: “Таких верных ленинцев уничтожали как врагов народа?” А вот про десятки миллионов рядовых граждан,раскулаченных, ставших жертвами коллективизации, замученных в сталинских лагерях - с трибуны съезда, со страниц газет и журналов  напрямую, с приведением цифр, не говорилось.

Возможно, вскоре заговорили бы и о чудовищных масштабах истребления народа.
Хрущев понимал, что в борьбе со сталинистами в партийном и государственном аппарате ему необходима поддержка всех слоев населения.
Для этого надо было предать широкой гласности цифры и факты, сокрушить бастионы цензуры. Возможно, со временем так бы и случилось, но...
Большевицкая номенклатура хранила преданность “Сталину” за то, что он дал ей безраздельную, абсолютную власть над народом . А вот Хрущев посмел посягнуть на святое. Причем не в импульсивном порыве, а вполне осознанно, планомерно. Например, еще в декабре 1959 года на заседании Президиума ЦК он заявил:

“Буржуазные конституции, пожалуй, более демократично построены, чем наша.
Если буржуа и капиталисты не боятся, что их устои будут подорваны, когда после двух сроков выбранный президент меняется, так почему мы должны бояться? В Америке президент избирается не больше чем на два срока. Если каждый будет знать, что он будет выбран только на один срок, максимум два, тогда у нас не будет бюрократического аппарата, у нас не будет кастовости. А это значит, что демократизация будет в партии, в народе”.

Самое интересное, что его тут же поддержали. Микоян тогда горорил, что “Международная реакция будет разоружена. Будут видны материальные блага, социальные блага и политические свободы”.
 Аристов высказался в том духе, что “Хорошую мысль высказал здесь Никита Сергеевич с точки зрения авторитета партии в нашей стране и во всем мире”.
Пономарев - “Те положения, которые высказал Никита Сергеевич, говорят о формулировке новой демократии, о демократии переходящей к коммунизму”. А тов. Брежнев и вовсе подчеркнул, что “предложение Никиты Сергеевича по поводу нашей программы безусловно является развитием ленинского учения о государстве”.

За словами последовали дела. Хрущев сократил офицерский корпус армии, хотел реформировать КГБ в гражданское ведомство. По воспоминаниям председателя КГБ Семичастного, говорил “надо вас распогонить, разлампасить”.

И, наконец, важное: в октябре 1962 года провел решение о разделе обкомов партии на промышленные и сельскохозяйственные. Сельские райкомы стали не вершителями судеб в районах, а всего лишь парткомами при производственных управлениях сельского хозяйства. В областных центрах два обкома - это уже и не единая власть, а облисполком Советов депутатов трудящихся - один. То есть власть Советов как бы становилась выше партийной? Такое не прощается, а уж тем более в среде “верных ленинцев”.

Поэтому ровно через три года после 22-го съезда КПСС, в октябре 1964-го, заговорщики в партийных верхах свергли Хрущева с поста Первого секретаря ЦК.
Закончилась краткая эпоха, названная “хрущевской оттепелью”.