Изгнание галлов

[vitalidrobishev]

208 лет назад – в канун праздника Рождества Христова 6 января 1813 года ( 24 декабря 1812 ст.ст.) российский император Александр I издал Высочайший манифест об окончании Отечественной войны 1812 года.
Тем же днём Александр I повелел начать в Москве строительство храма Христа Спасителя в честь победы русского народа над наполеоновскими захватчиками.

В 1814 г. было установлено ежегодное “благодарственное празднество” 25 декабря – дня не только Рождества Христова, но и “воспоминания избавления Церкви и Державы Российския от нашествия Галлов и с ними двунадесяти язык”.
В этот день по окончании литургии предписано было служить специальный благодарственный молебен. Этот молебен, составленный митрополитом Филаретом Московским, был включен в богослужебный устав Церкви и служился до 1917 года во всех храмах России.

Слова церковной службы недаром говорят о нашествии “двунадесяти язык”. В полумиллионном войске, которое нашло в России свою погибель, под ружьем состояли, кроме французов, испанцы, португальцы, австрийцы, пруссаки, бельгийцы, голландцы, вестфальцы, саксонцы, баварцы, итальянцы и поляки.

Война 1812 года однозначно интерпретировалась в России как поход против антиправославных сил. Еще в конце 1806 года Синод Российской Православной Церкви объявил Наполеона лжемессией (предтечей антихриста) и врагом христовой веры, что было вполне справедливой характеристикой французского узурпатора.

Наполеон Бонапарт, был не предателем идей, а детищем масонской революции, попытавшейся заменить христианство “религией будущего”.

Якобинцы, пришедшие к власти на первом году республики (1793), были последователями “евангелия” от Жан-Жака Руссо, заключавшего в себе приверженность “естественной религии”, “научному язычеству”.
Робеспьер стремился сделать “культ Разума” гражданским, то есть государственным культом, введя его еще в мае 1794 года в качестве обязательного. В октябре 1793 года был установлен новый календарь, начавший новую эру с 21 сентября 1792 года – первого дня Республики.

Десятичное деление месяца на декады автоматически уничтожало христианское воскресенье. Осенью 1794 года началась дехристианизация страны: церкви закрывались, священников заставляли отрекаться от сана, проводили кощунственные антихристианские карнавалы.
Вот как описывает один из них историк французской революции Карлейль: “Большинство этих людей были еще пьяны от вина, выпитого ими из потиров, и закусывали скумбрией на дискосах!
Усевшись верхом на ослов, одетых в рясы священников, они правили священническими орарями, сжимая в той же руке чашу причастия и освященные просфоры”. Алтарь церкви св. Евстафия украсили как таверну столами с бутылками, колбасами и свиными сосисками. Все эти груды снеди толпы французов употребляли в честь Свободы в огромных количествах, танцуя вокруг костров прямо в храме.

В алтаре на возвышении милостиво принимала жертвы сама “богиня”, роль которой исполняла разряженная проститутка. На развалинах Бастилии была сооружена статуя Природы, изливающая воду из своих грудей. Деятели Конвента возносили к ней сатанинские молитвы.



Сам Наполеон был к религии равнодушен, и из политических соображений дал населению возможность пользоваться церковью. 15 апреля 1802 года между папой Пием VII и Наполеоном был подписан конкордат, в соответствии с которым епископов и архиепископов назначал по своему желанию Наполеон, а священники, назначаемые епископами, вступали в должность только после утверждения правительством.

Католическое духовенство ввело во всех школах Франции обязательный катехизис, в котором говорилось, что “Бог…сделал имепратора Наполеона орудием своей власти и образом своим на земле” и “кто противится императору Наполеону, тот противится порядку, установленному самим Господом, и достоин вечного осуждения, а душа противящегося достойна вечной гибели и ада”.

Неудивительно, что многие современники увидели во французской революции и в последующих войнах Наполеона события, близкие к апокалиптическим. Вторжение “великой” армии в Россию принесло неисчислимые страдания для всех слоев населения.

“Просвещенные европейцы”, охваченные жаждой наживы, не гнушались ничем, что попадалось им на пути. Единый патриотический порыв против “цивилизованных” мародеров, насильников и убийц охватил все русское общество - от аристократов до простых крестьян. Война за защиту Веры и Церкви стала действительно Отечественной