![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vitalidrobishevПочему я сегодня иду на гей-парад
Это я 
Это моя девушка .
Ее зовут Анна Анненкова, ей 31 год. Она финансовый аналитик по нефтегазу, у нее 3 законченных высших и четвертое – в процессе, она любит меня, хаус, биржевые графики, мед, Вайнону Райдер, слонов и жару, очень смешно чихает – и я ее люблю. Мы вместе 2 года. Познакомились, кстати, 28 мая – не на гей-параде, в кино. Через 2 недели съехались. Я не пожалела об этом ни минуты. Я хочу прожить с ней всю жизнь.
Мы живем в однушке на юго-западе Москвы. Снимаем. Аня просыпается в шесть тридцать утра и целует меня, спящую. Днем мы созваниваемся, чтобы узнать, как идут дела друг у друга. В 10 вечера, когда у нее заканчиваются лекции в университете, она звонит мне и спрашивает, забрать ли меня с работы. Смысла в этом нет никакого – у нас нет машины, с ее пересадками на метро она попадает домой на час позже, чем могла бы, но очень уж здорово ехать домой вместе. По дороге мы читаем учебники/книги и треплемся. Дома пьем чай, занимаемся любовью и засыпаем. Ну или просто – засыпаем. Иногда, если совсем много работы, я остаюсь ночевать в редакции, и тогда она ложится спать одна. Когда я уезжаю в очередную командировку, она скучает и пишет смешные смски в стихах. В выходные мы отсыпаемся за неделю, стираем, ходим по гостям и смотрим кино (Аня тот еще киноман). Это такое очень обыкновенное счастье. И я не думаю, что оно сильно отличается от вашего.
Вы спросите, зачем вам это знать? А я отвечу, дорогие.
Мы бы хотели зарегистрировать наши отношения. Нет, без всяких «бы» и «ли» – мы хотим. Мы – совершеннолетние дееспособные тетки, гражданки Российской Федерации, которые хорошо и много работают, платят налоги, не нарушают законов и любят друг друга – хотим зарегистрировать наши отношения.
Мы хотим, чтобы государство признало нас родственниками. Не просто родственниками – супругами, со всеми вытекающими. Мы хотим иметь возможность брать семейную ипотеку. Оформить семейную медстраховку и просто – страховку. Я хочу, чтобы моя женщина чувствовала себя защищенной в имущественном споре, который может начаться после моей смерти. Чтобы она имела возможность не свидетельствовать против меня в суде. И если однажды я окажусь в реанимации (а с моим здоровьем это более чем вероятно, к сожалению), я бы хотела, чтобы решения принимала она.
У нас будут дети. Вы, дорогие мои гомофобы, можете изойти прямо сейчас дерьмом по ту сторону монитора, но у нас будут дети. И мы заранее их любим и очень ждем. И если потребуется, мы в лепешку расшибемся, чтобы наши дети были счастливы. И да – мы хотим, чтобы в свидетельстве о рождении наших детей были записаны мы обе. Мы хотим – обе! – представлять интересы наших детей в школе, в поликлинике и (не дай бог!) в больнице и суде. И еще мы очень хотим… Хотим – слишком слабое слово тут. МЫ ТРЕБУЕМ ГАРАНТИЙ, что в случае смерти биологической мамы наши дети не отправятся в детдом, пока вторая мама будет пытаться доказать ебучим российским органам опеки, что эти дети ей не чужие.
Источник: ЖЖ Е.Костюченко
А вот чем закончился гей-парад для Е.Костюченко: «Православный брат» настучал по голове журналистке из «Новой газеты» журналистка, принявшая участие в гей-параде, была жестоко избита одним из противников акции сексуальных меньшинств из так называемого «Православного братства».
